Винсент Ван Гог. Письма к брату Тео.
Во многих вопросах, в рисовании - особенно, я считаю, что нужно стараться больше, чем учитель.
И боюсь, что Бог, быть может, по-настоящему начинается тогда, когда мы произносим слова, которыми заканчивает у Мультатули свою молитву неверующий: "О Господи, Бога нет!"
Вырвавшиеся у меня слова: "Я - художник", не означают: "Я всё знаю, я всё нашёл", а напротив "Всегда искать и никогда полностью не находить".
Мне хотелось написать пейзаж так, как его, по-моему, видит и ощущает путевой сторож в кителе, когда, держа в руках красный флажок, он думает: "Унылый сегодня денёк".
Они никогда не поймут, что такое живопись, что фигурка землекопа, вспаханные борозды, кусок земли, море и небо - сюжеты серьёзные, трудные и в то же время такие прекрасные, что передаче скрытой в них поэзии безусловно стоит посвятить жизнь.
Что такое рисование? Это умение пробиться сквозь невидимую железную стену, стоящую между тем, что ты чувствуешь, и тем, что ты умеешь.
Никакой успех не мог бы порадовать меня больше, чем то, что обыкновенные рабочие люди хотят повесить мою литографию у себя в комнате или мастерской.
И вот из благодарности я хочу оставить о себе какую-то память в форме картин, сделанных не для того, чтобы угодить на чей-то вкус, но для того, чтобы выразить искреннее человеческое чувство. Итак, работа - вот моя цель; а когда человек сосредоточивается на одной мысли, все его дела упрощаются и хаос уступает место единому и неуклонному стремлению...
Чтобы научиться работать, нужно работать; чтобы стать художником, нужно рисовать.
Фигуры женщин из народа, которые я здесь вижу, производят на меня огромное впечатление; я испытываю гораздо большее желание писать их, чем обладать ими, хотя, право, неплохо бы сочетать то и другое...
"Любовь к делу заставляет тебя потерять настоящую любовь" - я считаю эти слова поразительно верными, но, с другой стороны, подлинная любовь вселяет отвращение к искусству...
Чтобы добиться успеха, надо обладать тщеславием, а тщеславие кажется мне нелепым.
Впредь надо будет указывать меня в каталогах под именем Винсента, а не Ван Гога, по той убедительной причине, что последнего французам не выговорить.
Не верь, что мертвые - мертвы.
Покуда в мире есть живые,
И те, кто умер, будут жить.
Боже мой, какое отчаяние, какая подавленность охватили меня, когда я бросил пить, стал меньше курить и вновь начал размышлять вместо того, чтобы избегать всякой необходимости думать!
У искусства есть будущее, и такое прекрасное, такое юное, такое подлинное, что, отдавая за него нашу молодость, мы лишь выигрываем и обретаем душевный покой.
Христианскую идею о том, что человек "должен готовиться к смерти" (сам Христос, как мне кажется, отнюдь её не разделял - он любил людей и мир больше, чем они того заслуживают), лучше выбросить из головы; стремление жить для других влечет за собой форменное самоубийство, мы невольно делаем наших ближних убийцами.
Вечером гулял по безлюдному берегу моря. Это было не весело и не грустно - это было прекрасно.
Всякий раз, когда я вижу звёзды, начинаю мечтать так же непроизвольно, как я мечтаю, глядя на черные точки, обозначающие на географической карте города и деревни.
Подобно тому, как нас везёт поезд в Руан или Тараскон, смерть уносит нас к звёздам. Вполне вероятно, что холера, сифилис, чахотка, рак суть не что иное, как небесные средства передвижения, играющие ту же роль, что пароходы и поезда на земле. А естественная смерть от старости равнозначна пешему способу передвижения.
Я часто напоминаю сам себе путника, который бредёт куда глаза глядят, без всякой цели. Иногда я говорю себе, что этого "куда", этой цели скитаний не существует вовсе, и такой вывод представляется мне вполне обоснованным и разумным.
Ведь, вместо того чтобы пытаться точно изобразить то, что находится у меня перед глазами, я использую цвет более произвольно, так, чтобы наиболее полно выразить себя.
Изучая искусство японцев, мы неизменно чувствуем в их вещах умного философа, мудреца, который тратит время - на что? На измерение расстояния от Земли до Луны? На анализ политики Бисмарка? Нет, просто на созерцание травинки. Но эта травинка даёт ему возможность рисовать любые растения, времена года, животных и, наконец, человеческие фигуры. Так проходит его жизнь, и она ещё слишком коротка, чтобы успеть сделать всё. Это ли не религия в полном смысле слова?
Временами я испытываю страшную потребность в религии. Тогда я выхожу ночью писать звёзды.
Вещи приходят в упадок и ветшают, а вот кузнечики остаются теми же, что и во времена так любившего их Сократа. И стрекочут они здесь, конечно, на древне-греческом языке.
